— мортал комбат, конечно же.

вот оно что значит, любим соперничество?

виду не подаю, но внутри победоносно ликую. ох, знал бы реми, как много часов, вечеров и дней я провел, вырывая чужие кишки, снося головы, расчленяя и душа, в перерывах между скучнейшими лекциями по юриспруденции. не то, чтобы у студентов техасского государственного было так много свободного времени, скорее наоборот, но как еще, скажите на милость, разгружать голову, кроме как ни трахаясь и не кроша направо и налево своих врагов. признаться, я преуспел и тут и там, но все же за вторым занятием я провел гораздо больше времени. впрочем, чего зря языком трепать, гораздо предпочтительнее в деле себя проявить и вспомнить былое. надеюсь — это как с велосипедом, никогда не забывается, и стоит мне лишь кнопок заветных коснуться, как все потерянные за бесполезной игрушкой часы в память ворвутся и активируют подзабытые нейронно-мышечные связи.

и уж лучше так, откровенно говоря, ведь первый из навыков мне сегодня точно проверять не следует. не следует и не придется, да.

— FINISH HIM! FATALITY!

неосознанно плечом веду, прогоняя назойливые мурашки, голосом его загробным вызванные. the fuck? i had no idea he could go that deep. удивления собственного даже не собираюсь скрывать — слишком поздно, он все и сам прекрасно видит. по его напыщенной заносчивой улыбке все понятно без слов: he enjoys the moment.

не могу его винить — будь у меня подобные природные дарования, пользовался бы оными без зазрения совести, чего греха таить. дарю ему это незначительное превосходство, едва улыбаясь в ответ, уже буквально смакуя момент, когда сотру эту самонадеянную ухмылку с этого красивого до отвратительного лица, растоптав реми в пух и прах во время настоящего сражения.

— мы только познакомились, а ты уже так хорошо знаешь, чем можно меня заинтересовать.

oh, you have no idea. и хотелось бы мне сейчас думать о том, что мы действительно перешли все возможные запреты и границы слишком рано, открылись  друг другу слишком уж откровенно для пары встреч и чувствуем друг друга на каком-то абсолютно космическом уровне, раз мне так легко удается считывать чужие желания, но все, о чем я могу думать — это чертово досье, что так не вовремя вклинивается в этот почти ставшим романтическим и чересчур откровенным вечер, что я наизусть знаю, как и многие из аспектов его жизни, о которых он уж точно не догадывается. вот, где я точно преуспеть смог бы, так в деталях того, что заинтересовать того может. и грязные деньги, как и амфетамин, в этом списке стоят на первом месте — а потом уже все эти нелепые игры, пари и около свидания.

на пару мгновений меня переклинивает и я озадаченно губы поджимаю, подавляя в себе слегка вульгарный, но милый ответ, что на кончике языка вертится. пальцами крепче в пад впиваюсь, все свое внимание переводя на экран, пытаясь мысли отогнать назойливые.

что я делаю, черт побери? что я все еще здесь делаю?

— но! три проигрыша подряд — и проигравший, помимо исполнения желания, рассказывает какой-нибудь свой секрет, который больше никто не знает.

— ну, ладно, пусть почти никто не знает.

знакомые кнопки перебираю невесомо, все еще головы не поворачивая. во-первых, каким надо быть самонадеянным, чтобы подобное предложить? неужели реми и правда думает, хотя бы допускает мысль, что сможет у меня выиграть? во-вторых, неужели он настолько беспечен и секретов своих не боится раскрывать почти что незнакомцу, пусть и гораздо более невинных и светлых, чем те, которые мне на самом деле хочется узнать? ну а в-третьих, неужели он действительно считает, что после моего желания у нас все еще темы для болтовни останутся?

мысль о том, что это именно я смогу остаться проигравшим в моей голове даже зерном зачаточным не зреет, а посему — за что мне стоит переживать?

— voilа ce que j'appelle pari, non?

god, stop it.

тотальным обезоруживанием по рукам и ногам скованным застываю, стоит лишь этой, судя по контексту, весьма бесхитростной фразе с его губ сорваться. не понимая ни единого слова, словно ведомый, все же оборачиваюсь, вопросительно ведя бровью и подвисая в этом неловком моменте. на профиль прямой смотрю завороженно, словно впервые вижу, и безнадежно смягчаюсь, все опасения свои и предрассудки на задний план вновь откидывая, не в силах с собой бороться. мне абсолютно безразлично становится, по правде говоря, что именно он там имел ввиду, хочется простого человеческого упасть во всю эту индульгенцию, в этот адюльтер профессиональный с головой и не выныривать, по крайней мере до конца этого вечера. господи, неужели это голос блядский его с примесью языка заморского все это со мной делает или он сам всего навсего тому виной? но не плевать ли уже, я абсолютно точно безгранично и всецело пропал. мне даже нечем крыть, мне даже уже и не хочется.

— deal

даже не до конца осознавая, на что именно соглашаюсь — я делаю это с самонадеянным блаженством и покаянием. будь, что будет. похуй, правда же.

позволяю себе еще несколько секунд тягучих наблюдений, прежде чем нехотя вернуться к нашему небольшому пари, будучи застигнутым врасплох чужим вторжением на мою территорию.

— эй!

возмущенно отшучиваюсь, пытаясь улизнуть от настойчивых прикосновений реми, но, кажется, лишь притворяюсь, позволяя эту незначительную манипуляцию своми пальцами. интересно, когда мы будем трахаться — он также ладони мои направлять попытается или все же позволит мне контроль удерживать?

……

здрасьте приехали, что значит когда???

даже анализировать не собираюсь собственные необузданные мысли, лишь ноги на диван закидываю и машинально чуть ерзаю влево, подальше от реми, лишь бы хоть как-то защититься и панцирь какой-никакой, но выстроить вокруг себя. хочется поскорее в азарт окунуться, чтобы каждую из этих грешных по всем законам идей приструнить на корню.

— предупреждаю, я довольно плохо играю, так что… gimme some slack, will ya?

недоверчиво кошусь вправо, пальцами почти что на автомате переключаясь в парный режим. верю ли я этому откровенному вранью? нет, конечно. в конце концов, если бы я верил всему, что мне говорят — вряд ли оказался там, где я есть. и речь даже не об этой маленькой общажной комнате своего подозреваемого, ведь конкретно в этом особенном случае все доселе известные мне правила игры стираются, как и мои собственные знания и осторожность. но я, как-никак, не вчера родился и не одного преступника вывел на чистую воду, но мне все еще безумно приятно осознавать тот факт, что реми наивно думает, что способен в замешательство меня ввест, пусть даже глазами абсолютно очаровательными и самым щенячьим взглядом из всех, что мне видеть приходилось доселе. я, безусловно, сделаю вид, что не считываю его язык тела, как скульптор очертания податливого гипса, и что каждое из его движений не отзывается во мне знакомым чувством превосходства. он играет мастерски абсолютно, манипулируя мной, как ему кажется, грамотно и достойно, не имея ни единого понятия о том, как прост и понятен мне его запал и жажда моментально вспыхнувшие, стоило только его пальцам коснуться пластика знакомого. жаль лишь, что такого же самообладания и контроля я не испытываю, стоит ему направить это мефистофельское очарование в менее логичное для меня русло, в котором я теряюсь, как выброшенная на берег рыбка.

— sure

так буднично, словно на кону не просто мое поражение, но полная капитуляция. губы в легкой полуулыбке растягиваю, теплыми флюидами собственную ауру наполняя сполна, внушая реми что не представляю для него никакой угрозы, хотя страшно самому себе признаться, как сутуло сердце мое рвется наружу, подогреваемое адреналином и предвкушением соперничества. boys will be boys, right?

едва уловимое касание чужой коленки сваливаю на случайность, не более. и по правде говоря — мне сейчас гораздо интереснее в игру погрузиться с головой, по которой я успел изрядно истосковаться за последние месяцы. времени со всей этой суматохой вокруг нового дела было не то чтобы мало, его не хватало даже порой на сон здоровый, что уж говорить о такой безответственности, как подростковые игры до самого утра. я уверен был, что давно сумел избавиться от этой едкой зависимости, но как только пальцы мои знакомые изгибы ощущают, а гормоны распалившимся азартом радужку заливают, обращая все мои чувства в одно целое, сужая каждый из инстинктов до главного — победы, сомнение мутным ручейком разливается внутри.

черт, как же я все-таки скучал.

— о, тебе нравится китана? интересно…

даже бровью не веду, пропуская мимо ушей слишком уж очевидно саркастичный комментарий реми. никогда не устану упиваться реакцией на выбор своей любимицы. и даже не смотря на множество обновленией, едкие смешки и издевки в сторону гиперсексуализации женских персонажей, классика и простота никогда не выйдут из моды. а китана, как хорошее бургундское: острая на язык, вкусная, быстродействующая и смертоносная, подобно королевской кобре. а еще просто чертовски красивая, но красота ее не_обыкновенная, но броская, вызывающая, рисковая. она губительна по своей природе, но отказать и противиться ей ты просто не в силе.

сглатываю возбужденно, не отводя взгляда от экрана и параллелей стараясь не выстраивать в собственной черепушке, хотя в глубине души провально понимаю, что ведусь на подобное словно глупый суицидальный мотылек в поисках тепла и дома. как жаль, что мортал комбат тут вовсе не при чем.

‘leatherface’

от удивления заливаю колой собственный пад и тут же хватаю со стола салфетки, дабы насухо следы собственной несдержанности протереть. а вот это действительно неожиданно.

— he’s so funny though. good conversationalist, you know?

— and so big, mmmm.

едва сдерживаю улыбку, что вот-вот готова испортить мое солидное кислое ебало. это забавно, реми забавный. никогда бы не подумал, что ему подобные мужч… персонажи по вкусу, но каким же лицемером я был бы, если бы осудил чужой выбор, собственный так яро отстаивая в глазах других. не хочу признавать, что это противоречие в наших предпочтениях и несоответствие ожиданиям весьма прозаичны и от того еще более привлекательны. как инь и янь, занятно.

— so big and so sexy, with his huge, massive, enormous…

голову на бок склоняю, заинтересованно резцы изучая кончиком языка.

— enormous what..?

испытующе облизываюсь, ожидая кульминации этой неплохой лингвистической игры слов.

— …chainsaw.

— yeah, right.

хмыкаю, обратно обращая все свое внимание на телек, все же позволяя уголкам губ едва замено дернуться.

— so, you’re into big boys, huh?

головы не поворачиваю — я и без того знаю, что парень пунцой залился красноречивой, и мне вполне достаточно этого. лучше бы нам поскорее к настоящей игре перейти, иначе это напряженное возбуждение снять будет с каждой подобной шуткой все сложнее.

я здесь не для этого.

мне нужно почаще это повторять, definitely.

и пока я восторженно наблюдаю за появлением ее величества на большой сцене, реми в очередной раз меня в немоту от удивления погружает.

— get a taste of this chainsaw, how’s that for something to say, huh?

chill, bro?

я взаправду не нахожу нужных слов, пребывая в полнейшем ахуе от того, как это милое прекрасное создание прямо на моих глазах оказывается вовлеченным в нечто демоническое, нимб на рога сменяя по щелчку x/o/□/△. чужое утробное рычание, словно мантра из преисподни самого аида, рождают логичные сомнения и заставляют задуматься.

а малой то с ебанцой, кто бы мог подумать. хотя, чему я только удивляюсь, разве смог бы он так сильно в башке моей намешать, будь абсолютно нормальным.

первый раунд начинается, но я вовсе не спешу все асы из рукавов доставать, а если уж совсем откровенным быть — подзабыть успел я тоже немало, и пока мои пальцы заново к клавишам подзабытым привыкают, любопытство буквально до костей меня проедает — как далеко реми в своем азарте и агрессивности зайти может? что еще скрывается за этой обаятельной маской солнечного мальчика и как долго у него получится ее носить? в жизни он такой же? ведь это ответило бы на все мои вопросы и стало бы отправной точкой в наших запутанных отношениях. если только предположить, что вот эта его розовая оболочка всего лишь прикрытие для социума, то все на свои места становится и паззл сам собой превращается в законченное произведение. по правде говоря, так было бы гораздо проще, знай я, что это всего лишь отлично выверенная и разыгранная стратегия, подобно лучшим шекспировским пьесам. тогда и в самом себе мне бы сомневаться не пришлось, и в навыках своих, как и в инстинктах, которые притупились, очарованные этой напускной бутафорией.

почти лениво перебираю команды, подстраиваясь под реми и периодически поглядывая на того со стороны. весь напряженный, сосредоточенный, собранный. надо же, это выглядит так чертовски привлекательно, что я не сразу замечаю, как огромная бензопила раз за разом поджарый живот насквозь протыкает, кровью и кишками заливая экран.

— “how dare you!”

вторю китане, сосредотачиваясь на происходящем и чуть напрягаясь.

— oh shut up!

да ты охуел.

язык прикусываю, чтобы случайно не повестись на дешевые инсинуации парня, и вместо этого вспоминаю забвенную комбинацию клавиш, что моментально победу мне приносит, вырывая торжествующую ухмылку. и хотя я понимаю прекрасно, что это только начало — адреналин в моей крови разгоняется быстрее дрянных тачек в наскар, забираясь в самые отдаленные ее уголки.

реми же, в свою очередь, окончательно слетает c катушек, демонстрируя свои angry issues во всей красе не только красноречивыми французскими, судя по всему, вульгаризмами, но и напускными угрозами, что меня лишь раззадоривают еще больше и веселят. он что и вправду думает, что лавры сорвать сможет из равновесия меня выводя или, что гораздо правдоподобнее — с ума сводя своими грязными незащищенными приемами? да мне голову кружит от одних только низких нот, что срываются с его грязных рта. эта абсолютно животная, пылкая, неподконтрольная жажда вырвать зубами приз ни смотря ни на что — вот что будоражит мои собственные рецепторы, заводя каждый из двигателей с полоборота.

мне же, по правде говоря, и дела нет до победы этой — мы оба здесь проигравшие, или….?

не хочу думать, не могу думать, если уж на то пошло. какая к черту разница, кто это долбанное желание загадает — ничего хорошего от него ждать не приходится, я же не совсем идиот. и мне совсем не жаль проиграть реми, если он так сильно гонится за трофеями, лишь бы это произошло как можно позже, лишь бы он не загадал нечто такое, от чего я сбежать не смогу уж точно. но лучше уж он, чем я — все свои стремления мне понятны полностью, и усмирить или сдержать свой язык от их перечисления меня ничто уже не остановит. так что и победа эта мне не всралась, по правде говоря. зачем вообще я игру эту дурацкую предложил, надо было просто посмотреть фильм. посмотреть фильм и свалить нахуй отсюда по добру по здорову, кто меня за язык тянул?

— bordel de merde, ah, fuck!

— such a filthy baaaad boy

протягиваю отрешенно, подгибая ногу в колене и усаживаясь на нее задницей, чуть расправляя плечи и шею разминая. на саму игру мне откровенно плевать уже, но наблюдать за тем, как реми бесится, распаляется и активируется в своей невероятной ривализации — вот что истинное наслаждение приносит. и я совру, если скажу, что это еще больше мой интерес не подогревает, не подначивает мои инстинкты и топленым золотом наслаждения не разливается вдоль вен. мне хочется большего, хочется спровоцировать самые темные его стороны, раскрыть каждую из них, сорвать обложку этой редкой книги, забраться под страницы, прочитать между строк. и я готов ему навстречу пойти, лишь бы не прекращал открывать себя для меня с таких разных сторон.

— you will learn respect

шиплю подобно змее, упиваясь в особой мере своей талантливой девочкой, прежде чем несколько раз рассечь толстую шкуру мерзкого неандертальца выверенными, просчитанными до мелочей атаками. пересохшие от волнения губы облизываю, пока острые зубья вееров раз за разом вонзаются в жирную шею, грудь, живот. и пока шкала соперника воодушевляюще ползет к центру, красным заливаясь, неожиданно контроль над происходящим теряю, когда реми так бессовестно жульничает и выбивает меня из колеи.

— фак!

возмущенно вскрикиваю, пытаясь увернуться от телесных атак парня, но слишком поздно — безвольно пропускаю несколько сильных атак и с ужасом на экран пялюсь.

один:один.

— это не честно.

беззлобно констатирую, стреляя глазами в виновника моего поражения и возвращаюсь к экрану. не то чтобы я был каким-то сумасшедшим сторонником правил или всегда их соблюдал, hell no. далеко ходить не нужно, ведь то, каким именно способом я расположение своего инкриминируемого получить пытаюсь — далеко за рамки любых регламентов выходит и узнай кто об особенностях этой операции, головы мне долго не сносить. но все-таки с ними лучше, чем без, мне нравится упорядоченность, законы и структура. я нахожу особую прелесть в том, что сам являюсь частью системы правосудия, вершителем справедливости, если хотите. и мне безумно претит подобная самодеятельность, способная лишить меня заслуженного путем обхода общепринятых устоев.

а реми… реми — это сплошная инфракция, и это смущает. и дезориентирует. и бесит.

— so…

мягко оглаживаю нагретые стики, губу изнутри прикусывая. моя голова буквально разрывается от предположений, но я конструктировать их пытаюсь, сосредотачиваясь на цели.

—  you enjoy playing dirty, huh?

сдержанно заискивающий оскал прячу, огнем загораясь утробным.

— ладно-ладно, так и быть, я больше не буду. надеюсь, ты уже придумал свое желание.

ни один мускул не дрогает, пока я сосредточенно делаю вид, что мимо ушей пропускаю очередное подстрекательство. верю ли я реми? ни в жизни. придумал ли я желание? не сомневайся.

все происходит так быстро, что даже не успеваю как следует насладиться несколькими триумфальными па, что удалось вырвать. кожаный мешок с дерьмом, вступивший на тропу смерти и включивший режим геноцида — как и сам реми, судя по всему — буквально за несколько секунд проламывает череп китаны и заканчивает ее ужасающие страдания далеко не гуманным методом. разочарованно кривлюсь, глаза закатывая на каждое натянутое извинение реми, что мне до лампочки абсолютно. в прошлом раунде он должен был проиграть, а потому настроение — этот и вовсе ему не засчитать и насладиться всплеском гнева, что я уверен обрушится на меня подобно губительным солнечным вспышкам.

но я стойко выдерживаю собственную казнь, отмечая про себя явно возросший уровень графики по сравнению с моими прошлыми противостояниями — стекающая по экрану кровь выглядит завораживающе, а звук ломающихся костей шедеврален.

красивое.

“brutality. leatherface wins.”

— well, hope you lik…

— ah yesssss! suck it!

фразу закончить не успеваю, покачнувшись от прогнувшегося под весом реми дивана. озадаченно поднимаю взгляд вверх, хмуря брови и вопросительно с ног до головы парня оцениваю.

ебанутый или да?

признаться, мне даже стыдно становится, что собственные дедуктивные методы не смог применить, различные пути исхода прогнозируя. разве недостаточно было мне этого взбалмошного пубертатного поведения пару минут назад? неужели я всерьез не мог предположить, что это верхушка айсберга и под толщей воды ебанцы еще больше окажется. теряю навык.

— kneel.

beg me a fucking pardon.

даже не видя себя со стороны, я готов поспорить на гребаный мир во всем мире — my jaw just dropped. оперативно исправив эту постыдную ситуацию, я вопросительно в глаза обнаглевшему блондину заглядываю, пытаясь хоть каплю раскаяния в них найти или же долю самоиронии — nothing, nope, zero.

— i said kneel, that is my wish.

несколько секунд тупо пялюсь на реми, пытаясь пораскинуть как следует мозгами, но вся эта комичная по всем фронтам и одновременно пытливая до коликов ситуация целиком и полностью вниманием моим завладевает, мешая сосредоточиться как следует. да и как бы я смог?

немного расслабившись, нахожу это даже забавным. реми выглядит очаровательно: домашние уютные шмотки, влажные волосы, кукольное лицо и в противовес всему этому мимишному образу его строгий властный тон и повелительный крошечный пальчик рождают во мне когнитивный диссонанс, которому я против своей природы готов подчиниться и всего себя отдать с потрохами.

— as you wish

сглатываю, пребывая в каком-то неоднозначном трансе и по инерции приказ исполняю, что моментально перестает быть обычным прикольным желанием, но моментально погибелью обращается кровожадной, стоит моим коленям столкнуться с полом. различаю пульсацию крови в висках, что заглушает все посторонние звуки в комнате, ощущаю внезапную сухость во рту и разливающееся ручейками тепло меж ребер. взгляд наверх устремляю, и буквально забываю как дышать, когда сталкиваюсь с бесконечными черными океанами в противовес. мне даже лень обманывать свой воспаленный мозг, да и не хочется совсем. эта маленькая ролевая игра триггерит и дразнит мои подавленные желания, животное внутреннее с руки подкармливая.

— прости, я всего лишь снова хотел посмотреть на тебя сверху.

засранец.

дышу, я дышу. пытаюсь не обращать внимания на кольцо из ног, что в плен меня взяло незаметно, как тень на закате. пытаюсь не воспринимать слишком глубоко двусмысленности сказанного, но раз за разом оказываюсь на всех известных мне поверхностях, тяжестью тела реми оккупированным. он по-блядски ерзает на моем возбужденном члене, постанывает и выгибается, шею, ключицы и плечи в полное распоряжение мне отдавая. не думаю я и о том, как его тонкие щиколотки — я видел, успел подсмотреть сегодня, мою поясницу обвивают, пока я трахаю его навесу у стены, сочно насаживая на всю длину, не жалея и не скупясь на комплименты. он такой охуенно красивый, в испарине, скользкий и просящий.

так бы ему понравилось смотреть на меня сверху?

так бы он захотел посмотреть на меня?

блять, как же хочется поскорее узнать.

незаметно губу прикусываю, полностью в реалии неприятные окунаясь — мне пизда, это ужас. даже мой собственный нарратив успевает поменяться и я вовсе не думаю больше обо всем этом, как о чем-то, что меня манит всего-лишь, но чему я все еще противиться в силе и этого никогда не произойдет.

теперь я лишь могу думать о том, когда это произойдет. и если парень не прекратит так беспечно желаниями ценными растрачиваться — мы оба пропали. один я точно это не вывезу, один я пеплом обращусь, под взглядом этим искомым сожженный.

— реми..

что я хочу сказать? ничего не понимаю, в голове кромешная пустота, во рту перекати поле и я невольно пытаюсь слюну набрать словно исхудалый пес, и мысли разбегающиеся по углам на лобном месте встретить.

что же я собирался сказать, for god sake.

— is it hot in here, or is it just me?

…..

слышу, как несдержанно и рвано колотится мое сердце, когда взгляд цепляется за небольшой отрезок случайно оголившейся кожи. случайно ли? я уже ни в чем не уверен, я сомневаюсь в каждом из своих решений, как и в компетенциях собственных, как и в самом реми с ног до головы. а вдруг он специально испытывает меня, что если все это лишь замысловатая, закрученная игра разума, что призвана на чистую воду меня вывести? что если он все знает, знает, кто я такой на самом деле и они с нейтаном придумали гениальный план по моему соблазнению, чтобы я все свои клетки мозга растерял, легкомысленно на поводу у инстинктов жадных пошел, в омут окунулся головой с манящим чужеземным именем в роли якоря на шее.

что если он просто играет со мной, и я из охотника в жертву обратился? но тогда мне уже не страшно должно быть вовсе, верно? и, чтобы на чистую воду его вывести — мне нужно всего лишь подыграть как следует, пойти до конца, выбрать лучшую из защитных тактик — нападение.

— some kind of..

бурчу что-то нечленораздельное, одновременно полное поражение признавая и не собираясь более это скрывать или бежать. будь что будет, гори все синим пламенем и прочие лузерские цитаты.

— you’re up for a rematch?

не выдерживаю и глаза прикрываю, но лишь на мгновение, передышку себе незначительную давая, пока мягкое, почти невесомое прикосновение резисторы один за другим электричеством пронзают, свет пуская в каждый из уголков моего тела. воздух в легких подобно смертнику удерживаю, когда реми на предельно беспечное приближается, фиктивные, надуманные нами самими церемониалы нарушая. чего он только добивается этим? впрочем, какая к черту уже разница — это ничего не изменит.  чужой взгляд не в силах скрыться от моего внимания, и я сопроводительно мажу языком по пересохшим губам подстать моему карателю, полную солидарность демонстрируя в единстве наших желаний.

чего же ты ждешь?

ну же.

целуй.

— i hope you’ll win this time and then dare me to kiss you.

……

nah, I don't think so.

реми отстраняется, но я даже не думаю зрительный контакт разрывать. мне так до безумия хочется зачесать эти мокрые пряди назад, открывая вид на самое прекраснейшее из божественных творений. несдержанно обхватываю чужие прикрытые щиколотки, игриво забираясь пальцами левой под несуразный махровый носок. поглаживаю теплую кожу над косточкой, продавливаю изящные ахилесовы впадинки и неторопливо проскальзываю выше, под неплотную резинку треников, сжимая пластичную икру, словно капкан несчастную зверушку. кожа его приятна на ощупь, нежная и бархатная, совсем как у девчонки. я раньше такой у парней не встречал, хотя и парней на него похожих я тоже не видел до нашей встречи. даже десятки лондэйловских проституток, что мне пришлось допрашивать, такой гладкостью не обладали. интересно, он всегда такой или для меня особенно сегодня постарался?

блять, надеюсь что именно так.

систематизировать не горю желанием, но одно мне понятно точно — почему-то хочется быть для него особенным. хочется знать, что он встречи этой ждал, как пришествие христа, как новогоднюю вечеринку, как восемнадцатилетие и бармицву. хочется думать, что часами наряд выбирал, перед зеркалом крутился и сотню раз запах изо рта проверил. хочется представлять, как бритвой под пупком проводил, надеясь, что возможность представиться под пальцы или губы мои подставиться этим вечером. конечно, вероятность, что хотя бы часть из этого правда и я не делулу ничтожно мала, но что если?

выпрямляюсь, все еще в унизительно коленной представая, практически на одном уровне с реми оказываясь. запах его то ли духов, то ли шампуня кружит голову и ассоциации приятные вызывает, возвращаю в нашу первую встречу. он всегда пахнет сладко, не приторно вязко, но скорее сочно, спело. хочется поскорее попробовать его, собрать фруктовые ноты языком, растереть эту медвяную композицию губами, впустить наркотиком в альвеолы.

матрас тревожно продавливается, когда я вес тела переношу на упертые в него руки по обе стороны от чужих бедер.

— don’t you really think i need a stupid game to kiss you?

бровью веду, приближаясь вплотную к манящему лицу и невольно взгляд опускаю на точеный эскиз губ, волнительно сглатывая. забавно, все совсем иначе в этот раз: мы оба трезвы как стекло, не расфуфырены, но напротив — натуральные может даже чересчур для всего лишь второй встречи, а этот яркий почти болезненно больничный свет не оставляет и шанса на интимность, романтику, атмосферу. и все же — вот они мы, настоящие, открытые, живые.

и пока реми не успел услышать рокот моего суетливого сердца, я расстояние ничтожное сокращаю и едва ощутимо губ касаюсь теплых. задерживаюсь лишь на пару мгновений, нехотя отрываясь и шумно выдыхая.

— see?

не даю реми даже возможности подумать, оттолкнуть, отодвинуться — целую вновь, на этот раз смелее, пробуя попеременно, то нижнюю, то верхнюю, язык все еще держа при себе, наслаждаясь этой неторопливой близостью, растягивая украденное собственноручно время. и, клянусь, меня разрядом электрическим прошибает в тот же миг, как реми приветливо рот приоткрывает, ближе льнет, позволяя мне эту самоволку и поощряя упоенно, как лучшего ученика в классе.

отрываюсь не без труда, губы друг об дружка сминая, облизывая. его чертова сладость буквально везде, окутывает меня заискивающим маревом, влечет и заигрывает. как же мне пиздецки мало этого, кто бы только знал.

— ты пахнешь колой

одну из знакомых нот из этого ароматного букета признаю, рецепторы благодарно поощряя за хорошую работу. ладони на автопилоте релоцируются к бедрам, сминая крепкие мышцы над коленями, поглаживая. фантазии мои обратно к сегодняшней встрече обращаются, воспоминания неуместные подкидывая про плотно обтянутые белоснежной тканью ноги, сейчас так безбожно скрытые под мешковатой тканью.

преступление против человечества, ей богу. но я и без того могу себе представить, как реми голый полностью выглядит — моя цепкая и наглая тактильность второй день подряд за рамки выходит, оставляя ничтожно мало для воображения. у него ноги танцора — я чувствую. поджарые, с выступающими венами наверняка на икрах, с массивной берцевой, что в ягодицы круглые перерастает. боже, блять, скорее бы вновь их в ладонях своих ощутить, смять и полапать как следует, алкогольным опьянением не портя впечатление.

я пользуюсь сполна предоставленным шансом и неторопливо веду ладонями выше, пока в острые тазобедренные не упираюсь. в глазах невозможных похоть свою топлю, когда пальцы большие призывно ныряют в возмутительно глубокие изгибы у паха, массируя и продавливая, нажимом мягким заставляя шире бедра для меня раздвинуть.

— люблю колу

шепчу у самых губ, небрежно слизывая с них не разбери чью слюну, и еще раз, и еще, словно вылакать до дна реми собираюсь, прикрываясь одержимой привязанностью к напитку вредному, как самым настоящим guilty pleasure. хотя что-то мне подсказывает, что отныне слабостью моею будет кое-что другое. несдержанно вперед подаюсь, приподнимаясь лишь для того, чтобы коленом упереться меж ног разведенных, в настоящий поцелуй нас обоих утаскивая. небо чужое изучать принимаюсь, оглаживаю островатый язык, так покорно внутрь меня впускающий, место освобождая для моей жадности и страсти. и пока реми охотно на поцелуй отвечает и руки бесстрашно вдоль напряженный спины распускает, инициативой полностю завладеваю, подминая под себя парня, свое место законное меж бедер чужих находя.

его пряный запах заполняет собой все пространство вокруг и мне крышу рвет окончательно, стоит только осознать, как ничтожно близки мы друг к другу, как охуенно тесно. сердце заходится и разгоняет раскалённую кровь, пока я увлеченно поцелуй углубляю, поддаваясь преследуемой меня во снах и этим вечером фантазией всеобъемлющей. ладонь в растрепанной шелковистой платине топлю, неосторожно сжимая влажные от дождя пряди, тяну и сминаю, пока недовольное шипение в поцелуе не различаю.

господи, прости.

сильнее стискиваю, дергаю в отместку скупому сопротивлению, обнажая дрогнувшее горло, что любезным приглашением служит, пренебрегать коим не смею. изгиб выпирающего кадыка языком накрываю, облизывая и покусывая натянутую кожу. импульсивные позывы прячу поглубже, свободной рукой забираясь под бесформенную толстовку. все что угодно, лишь бы не поддаться соблазну сжать это дразнящее горло, прижать к кровати, почувствовать давление сдавленного подчинения под фалангами. не хочу показаться каким-то зверем неотесанным с цепи спущенным, не хочу в глазах моих, чтобы увидел все то, что там сейчас творится. не хочу, чтобы это последней встречей стало нашей, черт побери.

не хочу, чтобы это последней такой встречей нашей стало. теперь я это отчетливо понимаю.

поцелуями отрывистыми открывшийся холст покрываю, хватку в волосах ослабляю лишь для того, чтобы грубо одутловатую ткань одернуть и языком к ключице выпирающей припасть, жаля изгиб плеча кусачими поцелуями. интересно, нам все еще нужно притворяться, что мой стояк незаметен вовсе или реми уже сам все понимает прекрасно? порывисто бедрами веду, глухой стон топя в глубокой ямке под костью выпирающей, постыдно пряча хлестнувшее через край возбуждение. мне полный пиздец.

— потрогай меня

сдавленно шепчу, поцелуями выше поднимаясь, острую линию подбородка изучая, по скуле мажа безразборно. его кожа такая мягкая, невыносимо просто. мне хочется каждый миллиметр узнать, навечно в памяти эту карту чужих изгибов запечатляя.

— я знаю, что тебе хочется, ну же

и прежде, чем реми осмелится, собственноручно чужое запястье перехватываю и тяну между нами, накрывая свой изнывающий через слои бесполезной ткани член небольшой ладошкой.

— блять..

молнией искровой насквозь пронизанный в новый поцелуй нас увлекаю, лишь бы не заскулить постыдно в чужое ухо. трусь как послушный пес, тыкаюсь в ладонь реми хаотично, пока мой рот мнёт чужой язык, треплет и тискает, прикусывая горячие натёртые губы. кажется, я сейчас сдохну. меня жаром накрывает вселенским, воздуха не хватает категорически и хочется снять с нас обоих как можно скорее эти шмотки ненужные. зачем мы вообще эту игру глупую затеяли? кому мы обманывать вздумали? надо было даже не переодеваться, а просто начать сосаться прямо в промокшей одежде, прямо со входа, чтобы к этому моменту полностью голыми оказаться на этой тесной неуютной общажной кровати.

со скрипучим трудом отрываюсь от парня, лишь для того чтобы в глаза меня с головой поглощающие заглянуть в надежде найти там такое же неуемное и неуместное желание, огонь, похоть. но вместо этого ощущаю разливающееся в венах пламя, когда чужая ладонь благосклонно поглаживает и сжимает, словно добро давая.

боже, да он издевается блять.

мне хочется большего, хочется перехватить узкие запястья, запустить в рот каждый палец по отдельности, а потом позволить реми скользнуть ими под резинку, под все еще влажную от дождя ткань белья, позволяя изучить себя как следует, как самостоятельному взрослому мальчику. от этих навязчивых образов мне совсем нехорошо делается, и как остановить их мне неизвестно совсем. а как остановить себя — и подавно.

но я все же усилие огромное над всем этим блядством необдуманным предпринимаю, резко, чтобы вдруг не передумать, отрываюсь от отвратительного по всем параметрам тела, кое-как выпрямляясь и дыхание сбитое перевести пытаясь. волосы к лицу прилипшие назад загребаю, полную невозмутимость обратно в свои владения принимая, горло прочищая палевно абсолютно. джойстик со стола подхватываю и решительно реми в грудь пихаю, делая вид, что эта ‘музыкальная пауза’ всего лишь плод нашей больной фантазии. на немного охуевающего парня взгляд опускаю, и, вторя никчемному, и сам на четвереньки встаю, нависая над блондином подобно изголодавшемуся стревятнику в пустыне над падалью долгожданной. невесомым поцелуем мечу горячую кожу у виска и едва слышно шепчу, губами едва задевая аккуратное ухо.

— hope you’ll win this time and then dare me to fuck you

выпрямляюсь, растираяя подушечками чужую слюну на губах, едва заметно улыбаясь. и пока все во мне кричит послать нахуй эту идиотскую игру, эти тупые правила и вообще все приемлемое этим вечером, вернутся обратно к заветному телу, и сделать все, что мне хочется — я собственный джойстик крепко сжимаю, садясь на кровати ровно, словно натренированный солдат, и призывно веду головой в сторону телека.

боже, какое лицемерие.